— Извини, что я так опоздал, девочка! — крикнул он.

— Опоздал? — воскликнула она. — Ты, должно быть, спятил! С ним приехали его люди, тебя кто-нибудь увидит…

— Не забудь про пузырек, девочка. Используй его сегодня.

У Аллоры мороз пробежал по коже.

— Роберт, ведь он мог быть сейчас со мной! — испуганным голосом напомнила она, расстроенная и встревоженная. — Где отец?

— С королем. И пробудет у него еще около часа. Я буду на этом месте в полночь. Позаботься о том, чтобы он выпил вино, ведь нам потребуется не меньше четырех часов, чтобы ускользнуть от длинных рук Завоевателя.

— Черт бы тебя побрал! — разозлилась Аллора. Какой нам теперь от этого прок? Еще вчера вечером можно было бы надеяться на расторжение брака…

— Что я слышу? Неужели Аллора с Дальнего острова стала бояться великолепного норманна? — насмешливо поддел он ее.

— Я не боюсь, просто…

— Девочка, я благодарен тебе за жертву, благодарен за то, что спасла мою жизнь. Но ты не должна забывать кто ты такая и каков твой народ. Он свободен от ига Вильгельма Ублюдка, который думает, что может прибрать к своим рукам все, на что положит глаз!

— Роберт…

— Правление норманнов стало бы концом для твоего народа и твоего отца! Клянусь Богом, племянница, у тебя есть обязанности перед всеми нами!

Аллора судорожно сглотнула и молча смотрела на него.

— Значит, миледи, когда совсем стемнеет и взойдет луна, я буду ждать. Вот увидишь — еще немного, и все, что с тобой произошло, забудется.

В этот момент она услышала шаги по коридору и отошла от окна. Сердце у нее бешено заколотилось, дыхание стало прерывистым. В комнату вошел Брет. Внимательно взглянув на нее, он сбросил с плеч плащ и повесил его на вешалку на стене.

— Что случилось? — спросил он.

Она покачала головой.

— Мне что-то холодно, — пробормотала она. — Пожалуй, я бы выпила вина.

Она торопливо подошла к столику с графином, повернулась к Брету спиной и взяла пузырек, крепко стиснув зубы. «Господи, но разве у меня есть выбор? Меня ждет отец, ждет дядя. А Брет никогда не отрицал, что он правая рука Завоевателя, и я поклялась, что Дальний остров никогда не попадет под его иго».

У нее дрожали пальцы, а надо было вылить содержимое пузырька в вино. Если Брет заснет, у нее по крайней мере будет время подумать, не млея от его прикосновений. Надо поторапливаться, иначе он может заинтересоваться, чем она тут, черт возьми, занимается столько времени.

Аллора вылила содержимое пузырька в кубок и спрятала пустую стекляшку в складках туники. Потом быстро, может быть, слишком быстро повернулась и, подойдя к Брету, подала бокал с подмешанным в вино снадобьем.

Сердце у нее гулко стучало — вдруг он попросит другой кубок? Но Брет просто взял его из ее рук и поднял, глядя ей в глаза. Она улыбнулась и отпила вина из своего кубка. Тогда он вдруг взял кубок из ее рук и поставил оба на стол. Потом прижал ладони к ее щекам.

— А ты действительно озябла, любовь моя. Сильно озябла, — тихо сказал он. Аллора опустила глаза. — Можно подумать, что ты высовывалась до пояса из окна, — добавил он.

Она оглянулась через плечо, пытаясь запомнить, где какой кубок, чтобы не ошибиться и взять свой.

— Я действительно смотрела из окна, — сказала она. — Мне интересно смотреть на аллею, на город. Я ведь жительница диких пограничных земель, — с вызовом добавила она. Брет опустил руки, продолжая все так же пристально смотреть на нее, и она мысленно обругала себя за неумение хитрить и обманывать: «Надо действовать быстрее», — решила она и протянула ему его вино. С другим кубком в руках она подошла к зажженному камину и присела перед ним, вспоминая, как всего несколько часов назад они сидели обнявшись перед камином в охотничьем домике.

Он подошел к ней и, присев рядом, сделал большой глоток, глядя ей в глаза поверх краешка кубка. У нее замерло сердце.

— Что ты замышляешь, любовь моя? — спросил он. Она вздрогнула. — Я спросил, что ты замышляешь…

Она нервно отпила вина, и вдруг Брет, схватив за ножку кубок, вырвал его из ее рук. Аллора вскочила, испуганно вскрикнув, а Брет швырнул кубок с остатками вина прямо в огонь.

— Ах ты, маленькая дурочка! — Крикнул он, хватая ее за запястья и привлекая к себе. — Ты ведь только что выпила ту гадость, которая предназначалась для меня! Скажи, что за яд это был, чтобы я знал, какое тебе дать противоядие!

Яд подействовал очень быстро. Комната закружилась у Аллоры перед глазами, ноги подкосились, и она стала падать.

Брет подхватил ее. В глазах у нее потемнело, и как будто издалека до нее долетал его голос. Прежде чем над ней сомкнулась тьма, Аллора успела прошептать:

— Не яд! Это было снотворное.

Собрав все силы, она сумела открыть глаза. И встретилась с его потемневшим, кобальтового цвета взглядом. В нем было осуждение. Но Аллора уже ничего не чувствовала она снова заскользила в темноту. Последнее, что она услышала, были его слова:

— Ах, леди, леди! Молю Бога, чтобы вы оказались правы.

А потом осталась лишь одна тьма.

Глава 12

Сладость полного забытья длилась, наверное, недолго и вскоре сменилась сознанием собственной вины — теперь Аллора пребывала в каком-то кошмаре: то появлялись, то исчезали странные зловещие фигуры, а голова и желудок болели так, словно в них вонзались ножи. Она видела чьи-то лица. Отчетливо — лицо Роберта, стоящего на холме и проклинающего ее за то, что она предала свою семью и свою землю. Он так и кричал: «Предательница!» Роберт исчез, и так же ясно она увидела отца. Ей хотелось обнять его и сказать, что все будет в порядке. Потом она увидела этого странного священника, отца Дамьена, в облачении, которое было на нем во время церемонии бракосочетания. Он смотрел на нее печальными глазами и, протянув руку, коснулся ее лба.

— Все пройдет, — прошептал он. — Не мучьте себя. Все пройдет.

Но она нарушила обеты, данные перед лицом Господа Бога, и теперь должна умереть…

— Нет, миледи, вы не умрете.

Он заставил ее выпить что-то зеленое и отвратительное на вкус, после чего ножи снова вонзились в ее тело. Она громко вскрикнула от боли.

— Побойтесь Бога, Дамьен, вы ее убьете собственными руками! — услышала она встревоженный голос Брета.

Брет. Да, это он держал ее на руках, крепко прижав к себе. Это он прикладывал ко лбу и щекам полотенце, смоченное холодной водой, и обтирал ей шею и плечи. Она лежит в его объятиях совсем обнаженная, но завернутая в тонкую простыню. Нет, это всего лишь сон, и, значит, этого не может быть.

Но сон стал очень похож на явь — Аллора отчетливо ощутила прикосновение сильных рук Брета и, повернув голову, увидела его лицо, потемневшие глаза — жесткие, неумолимые. Она, вскрикнув, отвернулась: ей не хотелось, чтобы он так смотрел на нее.

Но ведь это она пыталась заставить его выпить то вино.

Сама она не так уж много и отхлебнула, а что получилось?

— Вы хотите, чтобы я ее вылечил? — услышала она вопрос священника, доносившийся откуда-то, словно, из густого тумана.

— Да-да, вылечите ее! Вылечите, чтобы я мог своими руками задушить ее, когда она будет в добром здравии. Глупая девчонка!

Его голос уплыл. Ножи снова принялись терзать ее тело, чуть слабее, и боль не была уже острой. Но Аллора все-таки не удержалась и застонала.

— Ей стало хуже! — воскликнул Брет. Она почувствовала, как он сжал ее в руках.

— Милорд, доверьтесь мне и не мешайте.

— Клянусь, если она умрет…

— Я уже сказал вам, что она не умрет. Смертельной опасности нет, но она очень больна. Выпила не смертельную дозу. Доверьте ее моим заботам и не мешайте мне.

— Предполагается, что вы спаситель душ!

— И вы послали за мной. А теперь уйдите и не приходите хотя бы несколько минут.

Шли минуты. А может быть, дни? Может быть, прошла целая вечность? Или всего несколько секунд? Кошмар рассеялся. Рядом с ней находился отец Дамьен и снова заставлял выпить глоток отвратительной зеленой жидкости.